Два часа езды до знаменитого английского порта казались нам целой вечностью. Ехали молча. Не трудно было догадаться, что все одиннадцать членов экипажа (двенадцатый, Самвел Карапетян, прилетит из Москвы, где он занимается вопросами «речного руля» сугубо морского судна для прохождения по рекам) думает о «Киликии». Дружно заговорили лишь когда после резкого торможения с верхней полки салона автобуса грохнула на пол видавшая виды и ставшая легендарной моя портативная пишущая машинка. От белого чехла отлетела черная ручка, а по грохоту не трудно было догадаться, что моя машинка, мягко выражаясь, вышла из строя. На минуту-другую ребята затихли, видя что происходит со мной. Два года подряд на протяжении долгих месяцев на их глазах день и ночь я стучал на моей, как ее прозвали «железной леди». Еще утром в аэропорту я им признался, что не поленился и насчитал сколько раз я простучал пальцами по клавишам, работая прямо на борту над двумя книгами «Моя «Киликия»» и ««Киликия»: путь к океану». Каждая из них более пятисот страниц. И в каждой из них я насчитал до миллиона знаков, считая, конечно, и пробелы. Это значит только для двух томов я ударял по клавишам более двух миллионов раз. А ведь именно на «железной леди» я писал еще и бесчисленные репортажи, другие пространные материалы.

А этот репортаж я пишу на запасной машинке. Опыт многочисленных путешествий и экспедиций помог мне с самого начала действенно продумать все вопросы, предвидеть все и вся. Вот я и взял с собой с самого начала две машинки. Увы, запасная машинка сильно барахлит, так что придется помучаться. По крайней мере, общее дело по моей вине не пострадает. Кровь из носу, я выполню свою судовую роль летописца, а теперь и врача, ибо на сей раз моего доброго друга Геворга Григоряна не будет на борту.

Остров Уайт, похожий на летучую мышь с распростертыми крыльями, находится на юге Англии. К нему можно подобраться только на пароме. Так что можно считать, что третий этап нашей экспедиции мы начали на пароме, груженном целой прорвой автобусов, грузовых автомашин и легковушек. Конечно, нам «киликийцам» непривычно плыть на судне по воде, при этом ничуть не качаясь из стороны в сторону.

Паром медленно причалил носом к стенке порта Каус. Автобус плавно сошел на берег и, пройдя по многим узким, симпатичным улицам и перекресткам, подвез нас прямо к борту «Киликии». Надо было как можно быстрее разгрузиться, чтобы отпустить нашего водителя, который должен был вернуться в Лондон. Однако нам не терпелось. Все бросились к «Киликии». Стояла она как-то тяжеловато на киле. Со всех сторон придерживала ее целая дюжина косо стоящих коротких столбов – подпорок. Черный вар, которым каждый раз на старте мазали (можно сказать художественней – красили) борты, облез. Сплошные обсевки и залысины. Но на пятна мы обратили внимание потом. А пока прижались щеками к бортам. Целовали как живое существо, едва сдерживая слезы. Я твердо знал, что ночью мы непременно начнем, скорее продолжим, наш традиционный диалог, который длится вот уже целых три года. Мне есть что рассказать ей. Уверен, что и ей есть о чем поведать мне.

Утром пятнадцатого мая, перед тем, как передать этот репортаж, экипаж, презрев мелко моросящий дождь, начал свою работу, о которой мы так много говорили. Конопатить. Это особый глагол для моряков, плавающих на деревянных судах. Это значит заделать щели между досками, которые в сумме представляют собой обшивку судна. Есть даже такая рабочая специальность – конопатчик, заделывающий щели между досками, вдавливая подогретую канифоль с прожилками пакли. Работа тяжелая, нудная, долгая и добавим, ответственная. Достаточно сказать, что общая длина равна почти периметру футбольного поля. Нам потом, уже после того, как через неделю спустим судно на воду, нужно будет законопатить всю палубу. Иначе вода от дождя и штормовых волн, затопит нас в трюме. Так, что халтурить не только грешно, но и опасно. Ведь впереди самый продолжительный из трех этапов маршрута экспедиции – ««Киликия» – плавание по семи морям».

Зорий Балаян